Смеркалось. Джошуа внимательно посмотрел Леди в глаза, в надежде понять, в чем он провалился. Его недавняя попытка рассказать о своих мыслях завершилась серьёзным конфузом. Скорее всего, это было связано с его личными переживаниями, зашоренностью взглядов, и не имело ничего общего с Леди.
Нет, нельзя сказать, что они не ладили. Можно было с твёрдой уверенностью заявить, что у Джошуа с Леди была платоническая любовь, она умела сделать ему приятное своими ласками, доводя порой до экстаза, что приводило к тому, что он засыпал у неё на груди, словно ребёнок. Но не сейчас. Сейчас в воздухе стоял незаданный вопрос, и укоризненный взгляд Леди лучше сотен слов говорил ему об этом. Он сделал ей больно? Или это связано с её мужем? Но он ведь до сих пор на работе, погрязший с мелких людских делах, решая проблемы иностранных партнёров, и потому не появившийся сегодня у домашнего очага.
Их отношения с Леди были давними. Но, несмотря на груз прожитых дней, совместных ласк и переживаний, Джошуа не всегда порой понимал смысла её слов. Иногда это доводило его до отчаяния. Иногда он хотел мести. Как сейчас. Мести, поданной здесь и сейчас. Но простит ли она его, если он даст слабину в цепочке внутренних переживаний и споров?
Джошуа нравилось то, кем он был. Ему нравился его внешний вид, его манера вести себя, его воспитание. Но Леди отвергала его внутреннее «Я». Она даже никогда не называла его настоящим именем, обходясь вымышленным или, что хуже, прозвищем. Возможно, в глазах Леди это было какой-то незатейливой игрой, но он не мог смириться с этим. Его внутреннее «Я» было обижено, оскорблено и раздавлено.
Разумеется, остался стержень его воли. Джошуа прожил достаточно, чтобы уметь засунуть подальше свои переживания и утопить их в новой порции любви с Леди.
Но сегодня стержень сломался. Акт мести совершён, назад дороги нет. Джошуа брёл назад, к тому самому месту, которое он мог назвать своим домом. Пустота внутри него гудела, но приносила странное извращённое удовольствие.
До него донеслись отдалённые слова Леди:
— Бабайка опять в ванне нассал, гад!
Она справится. Она всегда справлялась.